Выбрать страницу

Разумеется, я был подготовлен рассказами отца к тому, что увижу, но реальность, как говорится, превзошла все мои ожидания. Но все по порядку.

Мы подъехали к месту, где стояло село, с юго-западной его окраины. Кругом всхолмленная равнина, а вернее – плоскогорье, сырт, разрезанный неглубокой и неширокой долинкой реки Сухой Кызыл. Сейчас он был действительно сухой, только рядом с селом виднелась небольшая лужица стоячей воды, в окружении камыша. Само село показалось неожиданно, оказывается, оно лежит довольно низко по сравнению с дорогой, по которой мы ехали.

Река в Башкирии

 

Остатки села были представлены маленькими бедными домиками, стоящими по левому берегу Кызыла, не более, как мне показалось, десятка усадеб, да какой-то сарай возвышался в стороне. На правом берегу – один или два дома и пустырь, бывший когда-то главной улицей, а теперь заросший крапивой по руинам фундаментов и брошенных как попало бревен. Русло речки здесь представляло овраг, довольно глубокий, с крутыми каменными и глиняными склепами, посреди оврага возвышался бугор, вернее остров, соединенный с правым берегом узким искусственно насыпанным валом, по которому можно было, правда, с трудом, перебраться на остров. Вот на этом острове и находилась усадьба моего прадеда Евгота – прямо настоящий «замок» с осадными сооружениями, только очень небольших, прямо-таки игрушечных размеров! Напротив въезда на остров, т.е. на правом берегу, был еще один дом, принадлежащий прадеду, в нем жил кто-то из моих дедов, рядом остатки фундамента мельницы с торчащими железками арматуры.

В те далекие годы пруд наполнялся вешней водой и не пересыхал круглый год, сейчас плотина разрушена, Кызыл стал совсем маловодным, потому что рощу, в которой находится исток, изрядно порубили и продолжают рубить дальше в наше время. О роли лесов в сохранности водных источников наши предки знали хорошо и всегда свято берегли такие леса и рощи.

То, что я знаю о Н-Константиновке.

Хозяйство у каждого, разумеется, было индивидуальным: свое поле, свои сараи  — хранилище, свой небольшой ток (или часть на общем току) для обмолота хлеба. Возле дома обязательный сад и огород, в котором вызревали кое-какие фрукты, овощи. Но вот что удивительно: община содержала общую бахчу – на солнечном пригорке, где до того была целина, выращивали арбузы и дыни — и они каждый год хорошо вызревали! После революции сорт был утерян. Когда поспевал урожай, лакомиться мог каждый – особенно это разрешалось детям.

Деревенская молотьба хлеба

 

Собственно, сам поселок был компактным, он был расположен на обоих берегах р. Кызыл и тянулся на 600-800 м. Через реку была построена глинобитная плотина, и образовывался сравнительно большой пруд, посреди которого, насовсем крошечном островке, как замок, стоял, скорее, лепился дом моего прадеда Евгота с надворными постройками. Чтобы въехать во двор, надо было преодолеть дорогу по перешейку, затем подняться круто вверх и резко повернуть направо к сараю. Если ехали на телеге, то это было сложно. Почему уж прадед выбрал именно этот островок для жизни: боялся намерения разбойников или из раскольнических соображений – неизвестно. Думаю, когда поселок только начинался, осторожность была нелишней.

В селе встретился нам пьяный мужик, увидел моего отца, заорал: «Алексей! Пойдем, выпьем!». И никак не хотел отстать. Когда же мы все-таки сели в машину и пустились наутек, долго ругался нам в след. Оказалось, это какой-то дальний наш беспутный родственник по фамилии Пацков.

На окраине села расположено кладбище и рядом церковь без креста. Кладбище без ограды, заросло бурьяном, покосившиеся кресты и памятники …

Мы не стали задерживаться в этом скорбном месте, да и все вокруг было печально и пустынно, и хотя я чувствовал, что отец с болью расстается со своей родиной, решили ехать. Вырулили на дорогу и направились через ближайшие поселки и бывшие латышские и немецкие хутора, от которых остались также только ямы да крапива, к железнодорожной станции Раевка, в которой я родился в 1934 г.

Станция Раевка, Башкортостан, между 1908 и 1917

 

В п. Раевка меня ждало еще одно разочарование. Отец решил показать мне дом, где у дедушки жила наша семья до переезда в Аксеново. Я знал, что мы жили в одном из станционных типовых домов, но то, что увидел, также меня неприятно тронуло. Грязный двор, помойка, надворная уборная, старые давно не крашенные коричнево-сизые стены дома.

На крыльце той самой квартиры, в которой мы жили, встретила нас старенькая женщина – ей не знаю сколько, но было за 80 лет. Оказывается, она, чуть ли не принимала меня, но, конечно, ничего не помнила и была апатична и молчалива. В дом я не пошел …

Воистину, нельзя возвращаться на старые пепелища …

Село Аксеново, Башкирия

 

Через некоторое время отец еще раз съездил в Ново-Константиновку с моим братом Шурой (недавно, в 1995 г. он скончался), но подробностей этой поездки я не знаю, чувствовалось, что отец не был удовлетворен первой поездкой, но и вторая только разбередила ему душу: «Остановились на бугре, посидели, посмотрели вокруг, подышали знакомым с детства воздухом … ».